11 декабря, 2024 - 12:36
Его нередко называли «народным министром» – за то, что он тепло и с участием относился ко всем, невзирая на социальное положение, был одинаково дружелюбен и с федеральными министрами, и с санитарками в сельских амбулаториях. Родившийся перед войной, рано потерявший отца и взявший на себя заботу о матери и младшей сестре, он умел понимать и чувствовать чужую боль и всегда с готовностью приходил на помощь.
У Ляка и Фоусат Беровых, счастливо живших в Вольном Ауле большой и дружной семьей, было трое детей – две дочери и средний сын Мухадин. Счастье закончилось зимой 1941-го, когда Ляк ушел на фронт вместе с двумя младшими братьями. Мобилизации он не подлежал по возрасту, да и бронь имел, но ушел добровольцем. Младшие братья вернулись – Мажид с тяжелой контузией, Жамал – без ноги, но вернулись живыми! Ляк погиб в апреле 1942 под Харьковом. Фоусат, души не чаявшая в муже, слегла, тяжело заболев. «Скорая» приезжала к дому Беровых по нескольку раз в неделю, а местный фельдшер, даже ненадолго отлучаясь, оставлял в дверях амбулатории записку для маленького Мухадина – чтобы тот знал, куда ему в случае чего бежать за помощью.
Мухадин долго не раздумывал, куда поступать после школы – в медучилище, конечно: вот выучится и обязательно найдет лекарство от маминой болезни!
Медучилище он закончил с отличием, несмотря на то, что у него немало времени уходило на домашние дела и занятия спортом – велосипедные гонки, бокс, плавание. Он умудрялся преуспевать и в учебе, и во всех видах спорта, и делать мужскую работу по дому.
Вместе с красным дипломом директор училища Юрий Дукельский вручил лучшему студенту курса направление и рекомендательное письмо в один из лучших вузов страны – Ленинградский мединститут. И к своему удивлению услышал отказ. «Не могу я никуда уехать от мамы, - вздохнул Мухадин. – Она болеет, я ее не брошу».
Директор не сдался, собрал «делегацию», куда вошли преподаватели училища и председатель Облсофпрофа, и они все вместе отправились в дом Беровых – уговаривать Фоусат отпустить сына на учебу в Ленинград.
Впрочем, разумную женщину долго уговаривать не пришлось, как бы нелегко ей ни было расстаться с сыном, она согласилась с тем, что ему надо продолжать учебу. Мухадин Лякович до сих пор помнит день своего отъезда: «Стою на вокзале с отцовским белым тулупом, который потом спасал меня в ленинградские морозы, и с коробом провизии «на первое время».
Поселился новоиспеченный студент в общежитии института. После первого семестра уже начал получать повышенную стипендию, но денег все равно не хватало – для себя много и не надо было, а вот помочь маме и сестрам очень хотелось. Он устроился истопником в котельную огромной столовой общежития, работал по ночам посменно. Конечно, было нелегко, но он никогда ни на что не жаловался – наоборот, поддерживал всех, кому было трудно – умел совмещать учебу, спорт и работу, умел помогать и дружить – не зря же все годы учебы был любимцем однокурсников и имел много друзей. Эта институтская дружба сохранилась на долгие годы. Много позже, вспоминая свою учебу в вузе, он говорил: «Наши педагоги были настоящими корифеями, это были необыкновенные люди – и как врачи, и как наставники. Ученые, пережившие блокаду, вынесшие тяжелые испытания, но невероятно активные, влюбленные в свою профессию. А какие они проводили клинические разборы! За столько лет в медицине такого разбора, анализа, такой дотошности во всем нигде больше не видел. Все это откладывалось, конечно, формировало меня как специалиста и как личность. Но, пожалуй, самое главное, что они внушали нам: тот, кто равнодушен к людям и к их недугам, никогда не станет настоящим врачом».
Институт он закончил блестяще, потом – полугодовые курсы специализации по неврологии в Баку, затем вернулся в Нальчик. Правда, поработать неврологом ему пришлось недолго, уже через полгода недавнего выпускника вуза назначили главным врачом санатория «Терек», а позже – санатория «Эльбрус».
Его незаурядные организаторские способности были очень быстро замечены, и в начале 1970 года он уже был назначен министром здравоохранения республики.
То, что сделал для республики, для ее жителей Мухадин Лякович в тот период, когда был министром здравоохранения, переоценить невозможно, но, пожалуй, не менее ценно, чем строительство больниц и поликлиник, оснащение их современным оборудованием, его желание сделать здравоохранение не только качественным, но и доступным для всех – и для нальчан, и для жителей самого отдаленного высокогорного села.
Очень много сделал Мухадин Беров для снижения детской и материнской смертности. «Я видел, на каком уровне эта служба была раньше, - вспоминал он. – В 1969 году в Кабардино-Балкарии было 39 колхозных роддома. Я объездил их все: комнатушка с земляным полом, закопченная печка, акушерка и санитарка. Воду принесут в ведре, погреют и роды принимают. В Баксаненке, помню, был крепкий двухэтажный дом: внизу – амбулатория, наверху – роддом. Лето, жара, при этом ни одного деревца, и ни одного туалета ни в здании, ни на территории. Спрашиваю, куда же бедные роженицы ходят? – К соседям! Это же дикость! Очень меня это удручало». Чтобы изменить ситуацию, ему пришлось пооббивать немало федеральных и союзных министерских порогов. Самые страшные, самые запущенные помещения, здания снимал и эти фотографии возил в Москву, «пугая» то Минздрав, то Госплан, то Минфин. Вот так эти колхозные родильные дома были ликвидированы, родовспоможение было перенесено полностью в райцентры, и выделены машины «Скорой помощи».
Чтобы решать эти нелегкие проблемы, необходимо было состыковать множество важнейших составляющих. При остаточном принципе распределения бюджета для нужд здравоохранения это было почти невозможно, но Мухадину Ляковичу помогали невероятная харизма и дар убеждения, который он успешно использовал на самом высоком уровне – российского и союзного министерств здравоохранения, различных ведомств, клиник, медицинских центров и…личных связей. Да-да, без этого не обходилось. Среди его друзей были очень известные в стране люди, связанные с медициной, – и академики, и управленцы – Святослав Федоров, Евгений Чазов (на фото с Беровым), Александр Чучалин, Михаил Перельман, Николай Трубилин, Рэм Петров, Борис Петровский, Геннадий Онищенко, Александр Бакулев, Гавриил Илизаров, Андрей Воробьев. Причем это была дружба не «ты – мне, я – тебе», а настоящая, мужская, на всю жизнь.
- Им всем импонировало искреннее и неуемное желание Мухадина Ляковича привнести в республику все самое лучшее, чем располагала медицина в тот период в нашей стране и за рубежом, - говорит супруга Мухадина Ляковича Мария Мухамедовна Берова. – Они видели, как он старается вывести на самый высокий уровень медпомощь жителям Кабардино-Балкарии. Их также привлекала удивительная многогранность его личности, творческий подход к любому делу, любому начинанию, неугасающий оптимизм и неуемная энергия в работе и умение сочетать работу и хобби. У него с детства была невероятная любовь к лошадям, переданная ему от деда и отца, он увлекался альпинизмом, страстно любил охоту и рыбалку, но самое главное – всегда умел и умеет общаться со всеми людьми просто, душевно и сердечно – со всеми, независимо от их социального статуса. Как-то раз Святослав Федоров спросил у него: «Мухадин, ты когда-нибудь устаешь? По-моему, нет! Ты похож на бульдозер на реактивной тяге!»
Они гордились дружбой с ним. Азартный и увлекающийся, он втягивал их в свои многочисленные хобби: Чазова Евгения Ивановича и Чучалина Александра Григорьевича – в альпинизм и горный туризм, Евгения Ивановича и Федорова Святослава Николаевича – в охоту, в том числе и высокогорную. Он заразил их своей любовью к лошадям и верховой езде. Он умел увлекать и все, что бы ни делал, делал с огромной самоотдачей.
Надо сказать, что он дружил не только с людьми «от медицины», но и с директорами крупных заводов, музыкантами, писателями и поэтами – Алимом Кешоковым, Кайсыном Кулиевым, Расулом Гамзатовым, Юрием Нагибиным, Фазилем Искандером, Чингизом Айтматовым, совершенно особенная дружба была у него с братьями Темиркановыми, особенно с Юрием. В дружбе его привлекали не статус человека и известная фамилия, а чисто человеческие качества, простота, открытость».
Это действительно так, для министра Берова никогда не было людей «незначительных», он был открыт для всех, не зря же его называли «народным министром». Его родные и коллеги вспоминают случай в Республиканской клинической больнице, куда министр приехал как-то поздно ночью, чтобы лично навестить тяжелого больного.
- Не пущу! – стал в дверях приемного покоя санитар. – Во-первых, вы без халата, во-вторых, время посещений закончилось, в-третьих, кто вы такой, чтобы я делал для вас исключение?
Пряча улыбку, Мухадин Лякович пожал санитару руку:
- Вы совершенно правы, порядок прежде всего. И простите, что не представился: я врач и министр здравоохранения Беров Мухадин.
- Ишь, нашел, что сказать! – нисколько не смутившись парировал санитар. - Я тоже могу сказать, что я – Сталин! А вот если бы вы были Беров, я бы вас пропустил, даже если бы меня уволили!
Спустившийся в это время врач из реанимации с халатом в руках, протянул министру халат со словами:
- Проходите Мухадин Лякович! Мы вас очень ждем!
Санитар был страшно удивлен:
- Это правда Беров?! Наш министр?! И такой простой? Вообще не важничает, не похож на министра!
Будучи министром, Мухадин Лякович разработал целый ряд долгосрочных концептуальных программ по развитию и усовершенствованию медицины в регионе, благодаря ему были изданы десятки книг, в которых исследуются процессы развития медицины, происходившие на разных временных этапах, внедрены высокотехнологичные достижения медицинской науки, подготовлены высококвалифицированные кадры во всех звеньях здравоохранения, значительно улучшено качество медицинского обслуживания. Бесспорный лидер и выдающийся организатор здравоохранения, он прекрасно понимал, что проблемы здравоохранения требуют не только глубокого анализа, но и вдумчивого контроля и принятия выверенных кардинальных решений, и именно так работал на своем посту.
По выходу на заслуженный отдых Мухадин Лякович, войдя в состав Общественной палаты при президенте КБР, продолжал активно содействовать развитию здравоохранения республики, делясь своим бесценным опытом.
Десять лет назад, в канун своего 80-летия, давая интервью нашей газете, Беров сказал, что в современном здравоохранении его огорчают сильно пошатнувшиеся взаимоотношения врача и пациента, и раньше «даже в худших условиях врач имел гораздо больший авторитет у больных». Он говорил о том, что мечтает о создании общественной организации, которая защищала бы права пациентов. «Пациентов» – понимаете? В первую очередь права пациентов. Потому что он всегда был и остается врачом, настоящим врачом. Его ведь так научили еще в далекой юности лучшие учителя: «Тот, кто равнодушен к людям и к их недугам, никогда не станет настоящим врачом».
Гюльнара Урусова.
