5 марта, 2025 - 10:37
Возможно, героиня сегодняшнего интервью не совсем подходит для нашей традиционной рубрики «Портрет на фоне школы», ведь обычно ее героями становятся учителя общеобразовательных школ, но мы решили: почему бы и нет? Ведь она тоже педагог, пусть не общеобразовательной, а языковой школы. К тому же преподающий экзотический для нашей республики предмет – китайский язык. Специалистов такого профиля в столице нашей республики можно посчитать по пальцам одной руки. В российских документах она – Кристина Дмитриевна Шкуропат, в китайских – Ли Мэн Сян. Мы только что два часа проговорили с ней о ее долгой жизни в Китае, и после этого я вроде уже ничему не должна была удивляться, но тут все равно не смогла сдержаться:
- Ну почему?! Ведь ничего общего и созвучного тут нет!
- Фамилию Ли китайцы мне дали по созвучию с моей девичьей фамилией, - объясняет Кристина. – А имя – как обычно дают девочкам в Китае: там нет привычных стандартных имен в нашем понимании, они всегда имеют значение и символы – обязательно что-то хорошее или красивое. Мэн Сян значит «Спящая Мечта». Так назвала меня однажды учительница в школе в Хэйхэ, когда я заснула на уроке. «Прозвище» закрепилось и стало именем. Там это вполне нормально – «Кристина Шкуропат» китайцам очень трудно выговорить.
Мы познакомились с ней в день начала китайского нового года в образовательном центре «Интеллект», где она преподает китайский. Ее 10-12-летние ученики азартно играли «в карточки», повторяя счет на китайском. Я не удержалась, чтобы не спросить, почему они учат этот язык. «Это же второй международный язык, - строго сказал Тлепш. – Вы разве не знали?» «Хороший язык для хороших людей», - хихикнула Джамиля.
- А вы, Кристина, почему выбрали этот язык для изучения, - это уже я поинтересовалась, когда мы проводили детей.
- Я не выбирала, - неожиданно призналась она, - за меня мои родные все решили.
- Я родилась в Благовещенске, у нас на другом берегу Амура китайский город Хэйхэ – очень близкое соседство. Туда паром ходил, шла бойкая торговля, какой-то культурный обмен постоянно, общие спортивные состязания. Моя бабушка была Заслуженным тренером России по баскетболу и нередко вывозила свою команду в Китай. А еще мы ежедневно наблюдали, как на месте пустырей за рекой растет большой город, – реально не по дням, а по часам, и все понимали, что у этой страны большие перспективы. Так что, когда появилась программа по обмену школьниками с государственной поддержкой, многие семьи отправили туда своих детей. Мне было 7 лет, когда меня впервые отправили в Китай в приемную семью на полгода.
- Представляю, как такому маленькому ребенку было сложно интегрироваться в незнакомый для него социум…
- Нас принимали в семьях, где хоть один человек хоть немного говорил по-русски. У меня приемная мама знала «базовый торговый» русский, так как имела свой небольшой магазинчик, где нередко закупались россияне. Правда, с приемными родителями я виделась очень редко – на короткое время по вечерам. В 8 утра я уходила в школу и в 8 вечера возвращалась. Это было что-то вроде нашей «продленки», но немного с другой программой обучения. День начинался с зарядки, потом – песни хором, где славили Китай, город Хэйхэ и школу, где учились, потом – три общих урока: математика, чтение и письмо, дальше – перерыв два часа на отдых и обед и «уроки по интересам». Нам давалась возможность выбрать то, чем нравилось заниматься, – спорт, творчество, языки. Я выбрала языки и спорт – уже тогда начала заниматься баскетболом. Потом шла работа над домашним заданием, вечерняя зарядка и домой. Одновременно экстерном я училась и в российской школе – в отдельном экстернат-классе, в котором были дети, так же как я, по полгода проводящие кто в Китае, кто во Франции, кто в Америке. Потом страны нашего экстерната менялись – мы полгода жили в России, потом снова разъезжались – и так до 5 класса. Потом из китайской приемной семьи нас переводили в интернат при школе – здесь уже с 5 класса начиналась профориентация…
- Да разве может пятиклашка быть уверенным в выборе будущей профессии?!
- Ну, вообще-то, в Китае за способностями и наклонностями ребенка наблюдают с первого класса и к пятому уже тестируют его и определяют будущий профиль, согласно которому он будет углубленно изучать какие-то отдельные предметы. У меня к 5-му так и остались языки и спорт. Кроме китайского и русского, я еще изучала английский, позже – итальянский, еще позднее самостоятельно – турецкий. Тренировок тоже было немало – я в подростковом возрасте резко «пошла в рост», и педагоги видели во мне перспективного игрока сборной по баскетболу. В принципе, так потом и оказалось, я играла за разные сборные, и мне баскетбол даже помог выживать в Китае, когда было совсем голодно и бедно – за победы в соревнованиях платили небольшие премиальные.
Конечно, нам давали общую базу – математику, химию, физику, но особенно много времени мы уделяли изучению языков. В старших классах мне нравились и языки, и математика, я мечтала, что высшее образование буду получать или по специальности «переводчик», или буду изучать международную экономику.
В этой школе я училась до 15 лет, а потом уехала в Харбин и поступила в лингвистический колледж. Это примерно как у нас в России – среднее специальное образование, но эти колледжи находятся в школах при вузах, и в них готовят абитуриентов для поступления именно на специальности, профильные в этом колледже. Первый год я проучилась там, второй – в городе Далянь, там и получила диплом лингвиста и переводчика трех языков: русского, китайского и английского. И с этим дипломом поехала домой в Благовещенск…сдавать ЕГЭ. Если честно, мне он нелегко дался, но я его все-таки сдала.
- В чем именно была сложность?
- У меня не было возможности готовиться к ЕГЭ так, например, как сейчас к нему готовятся выпускники, я плохо понимала концепцию этой аттестации, так как привыкла к китайской аттестации. Там, кроме тестирования, обязательны устные ответы. Причем «поймать удачу» – выучить несколько билетов и надеяться, что именно они тебе попадутся и ты все ответишь, не получится – задавать вопросы будут по всем темам. Ну и, конечно, не получится списать – это просто невозможно, такого там не бывает. Как, кстати, и пропуска уроков по любой причине, даже самой уважительной – все придется отрабатывать!
- Вы сказали: «выживала в Китае, когда было голодно и бедно» – и с таким пришлось столкнуться?
- Это когда я училась в интернате при школе, бабушка и дедушка не могли мне помогать финансово, в семье тогда не было особого достатка, да они и не знали, что я там голодаю, я ведь никогда не жаловалась, вот они и думали, что все у меня прекрасно. А мы жили в интернате в комнате три на три метра по 6 человек, спали на двухъярусных железных кроватях, было такое, что одну вареную картошку делили на шестерых. Сладостей не видели месяцами, а так хотелось… Лет с 12-13 я подрабатывала – мы работали на рисовых полях, на чайных плантациях, а в 14 я впервые в жизни заработала «огромные» деньги – знакомая китаянка предложила мне помочь с переводом для какой-то строительной фирмы, и мне за это хорошо, ну, по крайней мере, по моим понятиям тех лет, заплатили. Помню, купила себе какие-то недорогие вещи, продукты для нас с одноклассницами и торт! Я, наверное, никогда не забуду этот торт, как я его несла по улице и представляла, какой он вкусный!
Вот интересно, потом, когда я уже закончила вуз в Китае и вернулась домой, когда много работала, много зарабатывала и уже ни в чем не нуждалась, я потом еще не раз этот торт вспоминала – эту радость от предчувствия…
- Какие желания и перспективы были у вас, имеющей на руках аттестат о среднем российском образовании и диплом китайского колледжа?
- Перспектив было много, в основном поступление на специальности, связанные с переводческой деятельностью, а самое большое желание – поступить в Шанхайский университет на специальность «международная экономика». Я уже собиралась вылетать в Шанхай, когда меня пригласили в ФСБ и предложили поступать в академию ФСБ на отделение перевода. Позже, правда, оказалось, что в этом году у меня такой возможности нет – это якобы мое место оказалось кем-то занято, но я могу, чтобы не терять год, поступить в Дальневосточный институт МВД, а через год перевестись. Мои бабушка с дедушкой эту идею одобрили, они люди советского воспитания и всегда считали, что служить в силовых структурах это почетно и престижно. Я не хотела их огорчать, они для меня очень близкие люди, можно сказать, что они меня воспитали – мамы не стало, еще когда я училась в школе, а папа никогда особо и не занимался моим воспитанием.
Через год выяснилось, что перевестись из вуза МВД в вуз ФСБ уже нельзя, и мне предложили учиться в Высшей школе милиции народа Китая в Харбине. Ее я и закончила с дипломом следователя-криминалиста, который был одинаково действителен и в России, и в Китае – я защищала его в двух странах.
- Получается, что профессию выбрали за вас, и вы даже не могли отказаться от этого выбора?
- Это только поначалу было обидно, но потом я поняла, что мне очень интересна работа в следствии, особенно когда уже переехала в Харбин. Будучи курсантом этого вуза, я преподавала русский язык китайским курсантам, работала переводчиком в посольстве России, писала диплом, проводя сравнительный анализ особо тяжких преступлений России и Китая – у меня были очень интересные работа, учеба и жизнь в целом.
Сына я родила тоже в Китае, выйдя замуж за коллегу – лингвиста и переводчика из России. Совместной жизни не сложилось, мы много времени проводили врозь из-за работы и в итоге расстались.
Потом начался ковид, мы с сыном вернулись в Россию, и я устроилась работать в МВД – следователем в отдел по контрабанде наркотиков. Приходилось и на задержания выезжать, и работать с «особо крупными размерами» – довольно-таки интересная и сложная была работа. Рапорт о переводе в Нальчик я написала зимой 2023 года…
- Но почему именно Нальчик?!
- Дела сердечные, скажем так. Подробностей не будет: приехала в Нальчик вместе с любимым человеком, устроилась переводом на работу в МВД, но, к сожалению, не сложилось ни в личном, ни в профессиональном плане, вот и все.
- Ну, ладно, в личном, бывает, как у нас говорят, не сошлись менталитетами, а в профессиональном почему не получилось?
- Сама удивляюсь. Вроде как специалист в Благовещенске я была на очень хорошем счету. Ну тут, видимо, тоже «менталитетами не сошлись» – очень многое для меня здесь было непривычным, непонятным, странным. Пришлось уйти. Вся эта черная полоса как-то разом накрыла, я в себя пришла уже одна в квартире – квартиру в Нальчике я купила сразу, как приехала, тогда еще деньги были – в кошельке 500 рублей, в холодильнике – банка огурцов. Поплакала, выдохнула и сказала себе: «Ну что, Кристина, начнем с нуля?»
- Но почему не уехали домой, в родной город, в родной дом, где «и стены помогают»?
- Так ведь стыдно было! Когда я сюда уезжала, бабушка мне говорила, что ничего не получится, что зря я еду и все равно вернусь. А я спорила! Поэтому не могла я вернуться домой и признать, что она была права. Я должна была всем и себе в первую очередь доказать, что у меня все хорошо и будет еще лучше.
И снова меня выручило мое знание китайского. Стала давать онлайн-уроки, сделала несколько переводов – сначала хватало, чтобы только оплатить офис, который я для проведения этих уроков сняла. Потом учеников стало больше, открыла собственную школу изучения языка, потом меня пригласили преподавать в педколледж университета и в центр «Интеллект», работы стало достаточно, денег тоже – освоилась здесь, обустроилась, отдала сына в детский сад.
- Спрос на китайский язык есть даже в таких небольших городах, как Нальчик?
- Да, он действительно все больше набирает популярность – желающих у меня заниматься немало. Я очень серьезно подхожу и к своему образованию, и к тем курсам, которые предлагаю ученикам. Еще до ковида я закончила специальные курсы языкознания при Пекинском университете – что-то вроде наших курсов повышения квалификации и переквалификации, дающие мне право преподавать китайский, и, кроме того, каждые два года я подтверждаю свой шестой – самый высокий – уровень знания языка в институте Конфуция в Пекине – главном в Китае образовательном центре по распространению китайского языка за рубежом. У меня есть собственная методика обучения для каждой возрастной группы, которую я постоянно совершенствую.
Работы преподавателя мне показалось мало, и я открыла фирму по сопровождению бизнеса с Китаем: помощь в подборе и закупке крупной техники и оборудования, открытие депозитов, сопровождение по предприятиям и складам в Китае, услуги переводчика. Все законно, все прозрачно, и в команде работают профессионалы.
- Неплохо у вас получилось «с нуля»…
- Иногда я собой горжусь, иногда очень себя ругаю, но всегда знаю за собой особенность: в самые тяжелые моменты я, конечно, разревусь, пожалею себя, но потом возьму себя в руки и обязательно выкарабкаюсь из самых, казалось бы, сложных ситуаций. Подозреваю, что, если бы я оказалась не в Нальчике даже, а в маленьком высокогорном селе, я бы тоже могла начать бизнес с нуля – разводила бы коз или рыб в пруду, например. И мне не важно, холодно или жарко в этом селе, есть ли там комфортные условия, я и потерпеть могу, и приспособиться. Мне важно только, чтобы был интернет и хорошие люди рядом. Хорошие – это любимые и любящие, всегда готовые поддержать и верящие в тебя.
Беседовала Гюльнара Урусова. Фото Татьяны Свириденко.
