28 марта, 2024 - 11:55
28 марта у журналистов всегда был не выходным, а рабочим днем, и я, придя на работу, сразу шла в редакторский кабинет. С пакетиком, где был подарок для именинника, и с какой-нибудь дурацкой фразой, типа: «Тук-тук, мы из пенсионного фонда, у вас тут случайно какого-нибудь пожилого именинника нет?» Он хохотал и подыгрывал: «А что вы, дамочка, старику в подарок принесли? Дайте угадаю! Все, кроме кофе, зажигалки и сигарет?» Это была традиция – я каждый год дарила ему на день рождения банку растворимого кофе, пачку сигарет и зажигалку.
Через месяц после его смерти, незадолго до 28 марта, в супермаркете я остановилась у витрины с кофе с мыслью: «О, Мишкин любимый, надо ему на день рождения взять!» И через секунду спохватилась, поняв, что больше некому и больше никогда.
Вот это «никогда» всегда особенно страшно…
Тридцать шесть лет редакторства в одной газете… Я говорила ему: «Это же ужас, как много, это же целая жизнь!» А он смеялся в ответ: «Да подумаешь! Всего-то 36!» А потом однажды, подписывая характеристику студенту журфака, проходившему у нас практику, вдруг «завис» с ручкой: «Слушай, а ведь я помню тот день, когда ты родился, мы даже отмечали его с твоим отцом! А теперь ты уже здесь пишешь. Ты уже почти журналист! Ох, оказывается, как много лет я уже здесь работаю! Это же целая жизнь!»
Целая жизнь….
В «Молодежке» менялись журналисты, фотокоры, корректоры, но не менялся редактор. Он был неизменен и, как нам тогда казалось, вечен. Я сейчас даже не совсем уверена, что в нашей республике есть люди, которые помнят «Молодежку» без Миши, без этой подписи на ее последней странице: «Главный редактор М. Карданов». Мало кто вообще представлял «Молодежку» без него. Казалось, что это вообще одно целое – он и газета. Наш Миша и наша «Молодежка».
Но он ушел. А «Молодежка» осталась. И она – не только тот коллектив, который сегодня делает ее для читателя, она – это десятки журналистов и людей других профессий, которые когда-то, хоть недолго, работали здесь. Самых лучших людей, самых талантливых, самых душевных. Как Миша говорил: «Самых хороших, правда же? Как мы здесь любим». Он совершенно искренне верил в то, что в «Молодежке» работают только самые-самые.
Я их тоже люблю. Всех. Сегодня, вспоминая о Мише, они говорят: «Наша «Молодежка». Я улыбаюсь, читая это, и понимаю, что, если бы Миша это слышал, он бы был счастлив! Я это точно знаю, потому что «Молодежка» всегда была его любовью и гордостью.
А ведь они… нет, неправильно – мы! Мы! Мы такими же и остались, как Арсен говорит, «молодежкинцами», Миш! Навсегда, как ты хотел.
Мы сегодня специально не пишем должности и звания людей, вспоминающих Мухамеда Карданова, это сегодня неважно. Они давно уже «по отчеству», иногда даже солидные и серьезные. Только для «Молодежки» они всегда будут не «по отчеству», а Оля, Витя, Арс, Зинуля. Потому что наши. А других у нас не бывает.
Это наш Миша так говорил.
***
Виктор Шекемов:
- Я пришел в журналистику не совсем «правильным путем». Во-первых, я был уже не мальчик – мне уже было почти 25 лет, а во-вторых, у меня не было специального образования, даже гуманитарного не было! Первые шаги я делал через «Школу молодого журналиста» при газете «Советская молодежь». Вспоминаю, что на первое заседание собралось почти полсотни желающих, на втором было уже порядка двадцати человек. И так дальше – в отрицательной геометрической прогрессии.
Первый контакт с главным редактором «Молодежки» Мухамедом Муказировичем Кардановым произошел именно там. Я сказал, что спортивную полосу можно делать насыщеннее и интереснее. Он кивнул:
«Можешь сделать лучше – флаг тебе в руки. Мешать не буду».
И сдержал слово. Не мне решать, смог ли я оставить заметный след. Знаю одно, именно в «Молодежке» я получил полную свободу. Никто не лез с уточнениями и правками. Не будь этого комфортного состояния, может быть, я в журналистике и не задержался бы.
Знаю, что и остальные журналисты редакции не испытывали редакторского давления. К тому же Миша, как называли в редакции Мухамеда Муказировича, не давал своих подчиненных в обиду. А такие попытки со стороны руководителя сектора печати Кабардино-Балкарского обкома партии были частыми и жесткими.
В моей творческой жизни было много главных редакторов: Али Казиханов и Милослав Битоков, Султан Умаров и Арсен Булатов, Ольга Калашникова и Юрий Ефимов, Константин Елевтеров… Но именно с Кардановым было работать наиболее комфортно.
Может потому, что мы оба пришли в журналистику не с факультета журналистики и даже не с филфака. Карданов закончил химико-биологический факультет, а я – инженерно-технический. Или потому, что в общении не было дистанции в формате «начальник – подчиненный». Но скорее, из-за того, что он был моим первым главредом. Первый – он всегда единственный.
Карданов – рекордсмен по времени работы в должности главного редактора республиканской газеты. Он «рулил» почти 36 лет. И в памяти останется умудренным опытом, седым «молодежником».
Даже не верится, что 28 марта ему бы исполнилось 70…
***
Арсен Булатов:
- Никогда не думал, что буду писать о Мише в прошедшем времени, так же, как и не думал, что нам никогда не будет «за пятьдесят». Помню еще ту «Молодежку» образца лихих 90-х, когда мы сами были лихой командой. Правда, лихими эти годы назовут позже, а тогда это была наша жизнь. И мы работали, невзирая на то, что зарплаты были маленькие, работа не всегда радостной, но зато всегда интересной. «Советская молодежь» тех времен отличалась от других изданий именно тем, что коллектив в ней подобрался уникальный, и это потом доказало время. Главная заслуга в этом принадлежала Мухамеду Карданову, который мог разглядеть индивидуальность каждого. По сути, у нас не было запретных тем, чему способствовало и время разгула демократии, и большая свобода для творчества. У Миши было главное достоинство руководителя: он никогда не отвергал ничего категорично и был всегда готов выслушать любое мнение. Он никогда не повышал голос, и его можно было убедить в любой, на первый взгляд казавшейся утопической, идее. Так в газете появлялись материалы, которые и для того времени казались очень смелыми. Это была настоящая журналистика, которая давалась нам легко, просто потому, что мы очень любили свою работу и умели ее делать. Мы и отдыхать умели! По-нашему, по-молодежкински. Редактор и к этому относился основательно и профессионально. Не было ни одного праздника, который мы не отмечали совместно.
Со временем кажется, что прошлое всегда лучше настоящего. В случае «Советской молодежи», оно было действительно лучше, ибо было настоящим. Редактор был нашим другом и единомышленником, что вовсе не позволяло нам скатиться до нарушения субординации и амикошонства. Мишу мы не только уважали, но и любили. Он был красив и внешне, и внутренне. Как шутил про него главный редактор одной из республиканских газет: «Ален Делон и Домагаров в одном флаконе». Вдобавок ко всему Карданов еще и профессионально танцевал, передавая нам гордость за редактора и редакцию.
Как-то мы с ним поехали в командировку в Москву… Это случилось уже после того, как я сам стал редактором. Я носил за Мишей все гостинцы, которые он повез своим друзьям, я пропах насквозь копченым сыром и вяленым мясом, что было постоянным поводом для шуток, к слову, с моей стороны в первую очередь. Жили мы в одном номере и вечерами много разговаривали. Мухамед тогда сказал: «Поймешь меня, когда сядешь в вагон шестидесятилетних». До шестидесяти тогда мне было еще далеко, но и сейчас, перешагнув этот рубеж, я все еще не понял, как это быть старым, поскольку во мне все еще жив дух той газеты, где Мухамед – наш Миша – был бессменным редактором, побив все рекорды пребывания на этом посту. Той нашей «Молодежки» уже никогда не будет. Ностальгия в чистом виде – это тоска по родине. Иногда я тоскую по той, оставшейся в прошлом, родине, может не столько по ней, сколько по времени, в котором мы жили, по тем отношениям и умению дружить, которым нас научил Мухамед Карданов, наш первый редактор.
Завтра Мише исполнилось бы 70 лет, но судьба распорядилась так, что не исполнится… Спасибо тебе, Миша, и с днем рождения тебя! А семьдесят тебе не исполнится никогда, так же, как и тем из «молодежкинцев», которые живыми доживут до этой даты. Скажу банальное, но человек жив, пока о нем помнят, пока не удалили его номер из телефона. Миш, при нашей последней встрече ты сказал: «Созвонимся еще». Не созвонились, так как ты стал безвременно недоступен. А так хочется иногда набрать тебя и спросить: «Как дела, Миша»? Подняться на одиннадцатый этаж и вспомнить «то время», когда мы все были молоды и смерть была еще очень далеко. Созвонимся, Миша. Я твой номер не удалил.
***
Зинаида Мальбахова:
- За свой век мне довелось работать под началом многих редакторов печатных изданий, но только о Мухамеде Карданове я не могу сказать, что трудилась «под его началом», так как он обладал редкостным даром, для многих руководителей практически недосягаемым, – быть на равных со своими подчиненными, видеть в них, так сказать, только «братьев по разуму», с кем можно о чем-то горячо поспорить, что-то обсудить, выслушать альтернативную точку зрения, чтобы затем выработать единую общую коллегиальную позицию.
Считаю это отношение к журналистам его уникальным природным даром, в котором отражено полное доверие к коллегам, игнорирование иерархии власти, уважение профессиональных качеств, которые он ценил превыше всего.
Можно сказать, что этот человек признавал только одну власть – власть завоеванного преданным служением делу авторитета, который он ценил как высшее достояние печатного издания, которым руководил.
Нет ни одного журналиста, работавшего бок о бок с этим человеком, кто бы мог забыть стиль его руководства, где царила полная свобода действий, обеспечивающая рождение самых разнообразных оригинальных идей – основу любого позитивного и наступательного творческого процесса, чем и славилась «Молодежка» Мухамеда Карданова.
Светлая ему память.
***
Ольга Калашникова:
- Можно только представить, как ему, классическому чиновнику – он же пришел в газету из обкома комсомола – было сложно прийти в творческий коллектив, и не просто творческий, а молодежный, где все надо умножать на десять. Как ни странно, на первый взгляд, ему мешала в адаптации именно природная порядочность, сдержанность, какая-то детская вера в людей, нежелание кого бы то ни было обидеть.
Помню, как мы – вся редакция – тоже пристально изучали нового руководителя. Наиболее впечатлительные девушки называли его «наш Ален Делон», и это не было преувеличением, ведь правда был похож!
Если серьезно, то время, проведенное в «Молодежке» под его руководством, было насыщенным на события. В эти годы во всей стране уже начинал ощущаться ветер перемен, «Молодежка» не стала исключением: если не полноценный ветер, то сквозняк был приличный. Газета стремительно набирала популярность, и, думаю, Миша этим гордился. У него было еще одно положительное качество как руководителя: мог сказать твердое «да» какой-то творческой идее и такое же твердое «нет» ее вышестоящим критикам.
Тогда редакция получала огромное количество писем от читателей, писем серьезных, поднимающих проблемы, о которых раньше не говорили. Так в газете появилась публикация «В роли Золушки» об изучении родных языков, наделавшая много шума. Как сейчас бы сказали, это было на грани фола, но мы выстояли, потому что Миша не позволил никакого другого развития событий. Он не сдался и не сдал нас, хотя лучше других понимал, к каким последствиям это может привести.
Уже когда наши творческие дороги разошлись, Миша всегда был готов помочь и помогал, потому что не понимал, как можно поступить иначе. Спасибо ему за все!
